
Ровно 30 лет назад, 8 декабря 1991 года, в резиденции «Вискули» в Беловежской Пуще был вынесен приговор СССР — подписано соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). На карте мира появилось 15 новых стран, которым в наследство от Союза достались заводы и фабрики, танки и ракеты, музеи и театры. Некоторые из них на протяжении десятилетий страстно желали суверенитета, другие не стремились к отделению. Как бы то ни было, карта мира изменилась: исчез один из главных игроков холодной войны, что не могло не повлиять на перемену всего миропорядка.
Источник: Лента.ру
В рамках проекта к 30-й годовщине распада СССР «Лента.ру» поговорила с одним из авторов Беловежских соглашений, председателем Верховного Совета Белоруссии в 1991-1994 годах Станиславом Шушкевичем. Он рассказал об изначальных причинах исторической встречи в Беловежской пуще, о шансах на спасение единой страны в 1991 году и о своем отношении к президенту СССР Михаилу Горбачеву.
«Лента.ру»: Когда вы впервые задумались о том, что СССР может перестать существовать?

Станислав Шушкевич
Станислав Шушкевич: Думал ли я о том, что Советский Союз распадется? Нет, мне казалось, что это очень далекая перспектива. Кроме того, я прислушивался к мнению людей, которые выступали против любого сепаратизма в СССР, а это были виднейшие мировые политики. Слушая их, я понимал, что обеспечить юридическое прекращение существования Советского Союза — долгий процесс, поэтому даже не задумывался над такой перспективой.
Но в 1991 году Советский Союз все же прекратил свое существование. Можно сказать, что вы один из тех, кто нажал тогда на спусковой крючок?
Я бы не присваивал себе эту заслугу. На спусковой крючок нажал Геннадий Бурбулис — первый заместитель председателя правительства России в 1991-1992 годах
Именно он предложил фразу «СССР как геополитическая реальность и субъект международного права прекращает свое существование».
Когда я ее услышал, то мгновенно осознал, что это прекрасная формулировка. Потом мы включили эту фразу в преамбулу нашего постановления. Тогда я понял, что мы с [руководителями РСФСР и Украинской ССР Борисом Ельциным и Леонидом Кравчуком] замахиваемся на принятие важнейшего решения и что надо очень серьезно обдумать, как его реализовать. Именно в Беловежской Пуще мне пришло в голову, что не хочется собирать другую команду для решения этого вопроса — с той командой можно было выиграть любые политические дела.

Государственный секретарь, вице-премьер России Геннадий Бурбулис и министр иностранных дел России Андрей Козырев на пресс-конференции в Международном пресс-центре, 11 декабря 1991 года
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости
На вас действительно столь сильное впечатление произвели слова Бурбулиса?
Да. После того как я их услышал, даже начал уважать советских философов (Бурбулис в 1973 году окончил философский факультет Уральского государственного университета — прим. «Ленты.ру»). Все-таки у меня вообще не было общей гуманитарной подготовки. Меня учили, что марксизм-ленинизм был верен, потому что он справедлив — вот и все. То есть мои знания по обществоведению были не столь велики, поэтому я над такими глобальными проблемами не задумывался.
То, что я оказался причастен к подписанию Беловежских соглашений, связано с моим личным знанием мира — внутренне я был подготовлен к такого рода деяниям
И особенно почувствовал себя готовым после того, как счел сплошным безобразием так называемый референдум 17 марта 1991 года о сохранении СССР. Его организаторы поставили перед гражданами подлый вопрос: «Хотите вы жить счастливо в обновленном СССР или быть несчастными в независимых республиках?» Потом произошел провал путча Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) — уже после этого события я почувствовал себя полностью готовым к обсуждению вопроса о прекращении существования Советского Союза.
Спустя 30 лет все равно складывается ощущение, что к Беловежским соглашениям привело невероятное совпадение случайных фактов…
Формально можно и так сказать. Но ведь к тому моменту существовало несколько десятков субъектов, бывших советских республик и целого ряда национальных образований, которые приняли декларации о независимости или суверенитете. Обстановка обязывала задуматься о происходящем в Советском Союзе.
Для чего вы изначально собирались в Беловежской Пуще?
Мы собирались в Беловежье для того, чтобы уговорить Ельцина оказать более серьезную помощь Беларуси с нефтью и газом. Думали, что он как охотник вряд ли откажется побывать в Беловежской Пуще. «Вискули» ведь прекрасный санаторий ЦК КПСС, который до 1990 года находился в ведении Политбюро. Первоначально он не принадлежал Беларуси, хоть и располагался на ее территории. Но после принятия декларации о независимости он стал нашим. Там можно было собраться, поработать в замечательных условиях.
Когда я пригласил Ельцина в Беловежскую Пущу, думал исключительно о том, что мы хотим решить вопросы с нефтью и газом. Ни на минуту не задумывался, что начнем решать куда более серьезные политические вопросы

Слева направо: президент Украины Леонид Кравчук, председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич и президент России Борис Ельцин и председатель Совета министров Белоруссии Вячеслав Кебич после подписания Беловежских соглашений
Фото: Юрий Иванов / РИА Новости
Из ваших воспоминаний следует, что процесс форсировал тогдашний председатель Совета министров Белоруссии Вячеслав Кебич. Это он упросил вас пригласить Ельцина в Беловежскую пущу?
Нет, приглашение Ельцина — это была наша с ним общая инициатива, делить не будем. Мы вместе хотели этого, потому что иначе заморозили бы наших граждан. Мы все время искали индивидуальной встречи с Ельциным, и поскольку я контактировал с ним много раз, Кебич надеялся, что я с ним смогу один на один договориться о приезде в Беловежскую Пущу. Так оно и получилось: нашу инициативу я обозначил Ельцину в Ново-Огарево 20 октября 1991 года.
В какой момент вы узнали, что готовится документ о «разводе»?
Мы не узнали, что готовится документ, и изначально не намеревались принимать решение о выходе из СССР. Все произошло, когда мы обсуждали вопрос, как Россия может помочь Беларуси с нефтью и газом.
Но получалось, что мы опять должны кланяться в ноги Горбачеву, чтобы он санкционировал решение Ельцина
Мы вроде бы хотим, чтобы Горбачев нам не мешал, но опять должны его поддержать, чтобы он нам помог. И вот тогда появилась фраза Бурбулиса.
Мы задумались над тем, кто мы есть на самом деле и какие политические силы представляем. Тогда и поняли, что именно мы можем все изменить. Потому что были представителями трех республик, которые создали Советский Союз в 1922 году
Полностью - здесь
Рекомендуемые комментарии
Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь
Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий
Создать учетную запись
Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!
Регистрация нового пользователяВойти
Уже есть аккаунт? Войти в систему.
Войти